...Своя история (в двух главах)

Глава 1. По ту сторону баррикады. Призвали меня в Армию в декабре 1984 года. Попал служить в город Каунас, в подразделение специального назначения внутренних войск МВД СССР. Войсковая часть 6509 «А». Задачи поставленные перед подразделением: соблюдение правопорядка, штурм и захват зданий, освобождение заложников, сопровожнение груза, разгон массовых беспорядков. К каждому случаю, свои тактические занятия. Отдельно готовили к разгону демонстрации и митингов, разгону массовых беспорядков в исправительно-трудовых учреждениях. К счастью применять в бою то, чему обучали, не пришлось, кроме случая, о котором сейчас расскажу.

17 декабря 1986 года часть подняли по тревоге. Отслуживших установленные сроки службы, начали готовить к увольнению в запас, а остальных казахстанцев, которые не дослужили свою службу, сняли с караулов. Оружие сдали в оружейную комнату и начали с ними проводить политико-воспитательную работу. Мы, дембеля, ознакомились с приказом об увольнении, где-то расписались и получили парадную форму. После этого нас командир части построил, поблагодарил за службу и объявил, что у вас на Родине идет кипиш, что значит массовые беспорядки. У нас от удивления глаза полезли на лоб. Кипиш – протестный мятеж, такого понятия в Советском Союзе простой обыватель и не слышал. Сразу же представилась в глаза картина, как народ разгоняют. Как их четвертуют. Четвертуют - сначала проходом толпу делят на две части, эти части еще раз на два. Дальше валят их, и по образовавшимся коридорам конвоируют и арестовывают. Нам командир части сказал: «Езжайте на Родину, к массовым беспорядкам не подключайтесь. Не участвуйте в этом, а идите сразу к матерям». В части, слухи о кипише в Казахстане распространились быстро.

…Итак, часть подняли по тревоге. У нас на каждый случай были отдельные « тревоги». На этот раз подняли по тревоге «массовые беспорядки». Обычно учебные тревоги производились утром ближе к подъему, но здесь подняли 17 декабря в полночь, все облачились в экипировку: шлем-каски, бронежилеты, алюминиевые шиты и резиновые дубинки и выстроились на плацу согласно боевому расчету. Командиры произвели поверку. Дальше никакой команды не было, солдаты продолжали стоять в сорокаградусный мороз. Когда начали выгонять из боксов грузопассажирские автомобили, каждый про себя понял, что это уже не учения, а что-то по-настоящему случилось. В три часа ночи дали команду спать в обмундированиях. В наступивший день все занятия были отменены. Всем дали команду находиться только в казарме, можно только в ленинскую комнату, в курилку и в туалет. В таком положении тревоги мы пробыли три дня, на четвертый день дали «отбой тревоги». Все вздохнули с облегчением. В это время, где-то в Каунасском аэропорту в такой же боевой готовности, нас ожидал какой-то военно-транспортный самолет, готовый вылететь в любую минуту… Вот так, мы, уволенные в запас, покидали часть не в праздничном настроении, а с тревогой на душе и с какой-то печалью. Больше всего жалея, что не смогли соблюсти ритуальные дембельские проводы.

…Сегодня, когда я слышу воспоминания декабристов из Кентау Бауыржана Акылбек и Фариды Бекжигитовой, мне знающему все это не понаслышке и варившемуся в этом котле бывшему спецназовцу внутренних войск в голове не укладывается то, как можно было применять саперные лопаты против девушек и подростков (многим студентам не было еще и восемнадцати лет). Их не применяли даже против преступников. Служивые знают, что саперными лопатами при необходимости можно колоть дрова. Это был не разгон, а жестокая расправа…

Глава 2. Чернобыльские «власовцы» или как я попал в Чернобыль?

За какое-то дисциплинарное нарушение меня должны были закрыть на гауптвахту. Но меня проще было отправить в Чернобыль. Потому как, чтобы отправить на гауптвахту, меня должны были сначала исключить из комсомола, я тогда был секретарем комсомольской организации взвода. В месяц раз должен был проводить комсомольское собрание и два заседания бюро. Но я частенько не проводил собрания, зато прекрасно сочинял протоколы собрания. Даже те секретари, которые добросовестно проводили каждое собрание, просили у меня скатать мои сочиненные от фонаря протоколы. Это во-первых. Во-вторых у меня к тому времени было поощрение от Министра внутренних дел Литовской ССР. Как я получил благодарность от министра? В 1985 году нас собрали, переодели в парадную форму и повезли с заданием обеспечить правопорядок во время баскетбольного матча между командами каунасского «Жалгириса» и москвского «ЦСКА». Финальный матч чемпионата СССР 1985 года. На место приехали за два часа до встречи. Толпы болельщиков уже окружили здание. Когда нас расставили по местам, мне досталось место на лестничном проходе. Все болельщики расселись, матч начался. Болельщики дружные, такую эйфорию эмоций я увидел впервые, даже по телевизору никогда не видел. Болели очень страстно, игра была очень ожесточенная. «Жалгирис» проигрывал с минимальным счетом. На последней секунде, с середины поля, легендарный нападающий Альгидас Сабонис закидывает в кольцо мячь и забивает трехочковый победный гол. Тем самым команда «Жалгирис» становится чемпионом СССР. Словами это зрелище победы описать очень трудно, это нужно было видеть. Это можно было бы сравнить с ликованием Победы 9 мая 1945 года. Начались обнимания с рядом стоящими и слева и справа, в воздух чем-то стреляли, а больше всего радовало то, что все закончилось мирно и без беспорядков. Не дай бог что случись мы , солдаты, ничего не смогли бы сделать. При своем росте 178, литовцы для меня были высокими (и полными). Ну а про количественную разницу вообще молчу. Когда все болельщики разошлись, мы оставались на своих местах. Стоим, ждем команды. На середину площадки вышли телекомментаторы, я увидел ведущую спортивных новостей центрального телевидения, начали суетиться организаторы. На тележке выкатили на середину поля огромный торт, разливали шампанское, одним словом торжество спортивного закулисья наблюдал впервые. После всего построили нас в центре поля, подошли какие-то гражданский и генерал. «...Равняйсь! Смирно! За обеспечение безопасности при проведении матча объявляю благодарность! –Служу Советскому Союзу!»-ответили мы. Поначалу значение этому не придали, мало ли кто кому что объявил. Но когда занесли эту благодарность в военные билеты, мы узнали, что это был Сам министр внутренних дел Литовской ССР. Вот так вот. Это я еще не рассказал про милицейскии кордон, про автозаки и пожарные машины. Словом, баскетбол для литовца, больше чем баскетбол.

Теперь с вашего разрешения немного отвлекусь и расскажу о том, чем мне понравилась Литва и литовцы.Очень старинный город, город из сказки Андерсена, много старинных дворцов, зданий. В исторических частях города машинам было запрещено ездить, люди очень культурные, аккуратные. Что было у нас запросто щелкать по улице семечки, выбросить окурок, фантик –такого не было, кругом чистота и порядок, всегда очень много туристов. В Каунасе был магазин «Merkurius», архитектурный проект, которого был один в один с «Универмагом» города Чимкента, но дизайн оформления уже по тем временам не уступал уровню сегодняшней Европы. Нас очень удивило то, что все общались на своем языке, вывески, названия магазинов и других учреждений писались только на литовском языке. Было такое ощущение, что ты находишься где-то в Германии. Но, что-то я отвлекся, поехали дальше.

Итак, как и во всех крупных кампаниях, будь то Великая Отечественная война или Чеченская кампания, или война в Афганистане не обходился без нелицеприятных моментов, об этом не принято писать, но раз уж имело место быть этому факту, то наверное, расскажу. Как я уже говорил выше, в общем, отправили меня в Чернобыль, как нарушителя дисциплины, в наказание. В июне 1986 года сформировали сводную роту, состоящую из двух взводов и откомандировали в Украину на Чернобыль. На самом Чернобыле на атомной электростанции я не был. Чем мы тогда занимались? Мы строили ограждения из брёвен и колючих проволок и ограждали 30-ти километровую «зону отчуждения». В чем состояла наша работа? Ранним утром нас привозили, и мы работали, пока не закончатся строительные материалы. Мы копали ямы, вставляли туда двухметровые бревна, распутывали колючие проволоки и, наконец, забивали все это гвоздями. Земля в лесу была мягкая, сверху торфяник идет, а снизу пески. Работали мы быстро и слаженно, что к обеду уже со всем управлялись. После обеда мы свободны до вечера. Ну что мы делали в лесу? Баловались, играли, ходили в глубину леса. В лесу было много ягод: черники, земляники, разных грибов, съедобных трав. Но все равно лес мне не понравился почему-то. (Не судите строго любители леса). Почему? Потому что в лесу зимой трудно перебираться из-за снега, там не погуляешь, не поохотишься, ничего нет интересного. Весной грязь и слякоть, только вот в конце весны две недели там стоит такое время, когда нет комаров и земля сухая. Вот тогда можно по лесу прогуляться и ягоды пособирать. А потом уже все. Комаров становится тьма-тьмущая! Мы ломали ветки и били себя по открытым местам. Ну что у нас было открыто? Лицо, шея, да и ладони рук. И вот мы не успевали отмахиваться от этих комаров! Вот даже возьмешь пилотку, бросишь на землю и куча комаров налетают на пилотку, что аж самой пилотки не видно становилось. Что было запоминающего? Я впервые в жизни увидел ландыши! До этого только на фотографиях и открытках. Еще ярко запомнились мне светлячки, они удивили меня и стали новым открытием!

Один раз командиры попросил нас сходить по грибы. Пошли мы в лес, с человеком, который хорошо знал местность. Каждый взял по коробке в руки и пошли. А что нам? Молодые пацаны, которым охота побегать, походить хоть чем-то себя занять, а то от безделья и с ума сойти можно было. Основную работу мы быстро заканчивали, а в остальное время гуляли по лесу без дела. Поэтому желающих пойти по грибы было много. Ну, идем значит по лесу, собираем грибы. Вот гриб попался, вот еще гриб. Я у своего сослуживца спрашиваю: «Этот гриб съедобный?» я-то не разбираюсь в них. Он говорит: «Съедобный». Я беру, в коробку ложу, а он не берет. Идем дальше, прошли через лес нашли поляну и начали там собирать. А я к этому времени уже достаточно собрал грибов, которых он показал. А потом я у него спрашиваю: «А почему ты этих грибов не собираешь?» А он смеётся говорит: «Зачем эти? Этих не надо. Мы другие будем собирать». Я в растерянности ему говорю: «Какие другие? А эти грибы что не съедобные???». А он мне «Нет, съедобные». Я тогда совсем растерялся «А тогда почему мы не собираем?». «Ну вот, пойми ты, - говорит мне мой товарищ, -Ты допустим на рыбалку поехал на огромное озеро, где очень много разной рыбы. И наловил пескарей, когда там есть сомы или сазаны. Тебя же обсмеют?», - говорит. «Да обсмеют». «Так вот, грибы- это то же самое. Так что те выкидывай и собирай вот эти вот» и начал показывать разные грибы. В общем, собрали мы быстро коробки. На обратном пути ягодами полакомились. Тогда сезон черники был. А вот что интересно, чернику, если вовремя не собрать и не съесть, паразиты появляются. Черника, у которого высосали сок, превращается в пустой шарик. Ну, вот так я по грибы ходил. Раз уж я еще раз отвлекся то, не могу не рассказать вот еще о чем. Мы у себя дома на Родине видели в музеях военные советские каски или оружия, пробитые фляжки, снаряды. И мне всегда это казалось редко находящиеся исторические артефакты. А вот когда я находился на украинской земле убедился, что таких вот исторических реликвий там, в лесу, как пустых бутылок в парке. Валяются где попало и найти их можно запросто. Когда копали ямы для ограждений и не только, очень часто находили каски проломленные, заржавленные оружия, гильзы, ремни и человеческие останки. Особенно, когда близко копали к населенным пунктам. Один раз даже нашли советскую каску с прогнившим черепом, но волосы и зубы были сохранены. И что вы думаете, перезахоронили с почестями, как по телевизору показывают? Как бы не так. Обратно закопали. Частенько находили мы такие исторические артефакты. Мы там и месяца не проработали, как наши командиры начали «шуметь». Мы то не знали, что наши командиры возмущаться стали. Не хотели в этой зоне работать, здоровье свое портить. И нас быстро отправили в часть. Нам даже удостоверения не выдали. Как потом выяснилось, всем выдавали справки или удостоверения, по этим справкам можно было восстановить свое участие и доказать, что ты ликвидатор. Но нас как власовцев, как предателей, отправили назад. После этого начались политвоспитательные работы, за дело взялись замполиты. Начались агитационные работы. Проводились лекции и концерты. Как раз к этому моменту для поддержания морального духа ликвидаторов казахстанского полка в опасной зоне, неоднократно выступал первый министр обороны Республики Казахстан, Герой Советского Союза, Халық Қаһарманы Сагадат Нурмагамбетов. Так же свою лепту внесли и деятели культуры и искусства Казахстана, среди которых известный кинорежиссер и писатель Ермек Турсунов. Казахстанский полк стоял на белорусских землях, было это рядом. Возможно, после этого случая с нашего полка туда больше никого не отправляли. Ну а я продолжил свою службу уже в родной части.

Акибаев Абдугаппар Парпеханович

Не забудьте оставить комментарий